3ea8a19f     

Резин Михаил - Бегство Талой Воды



Михаил РЕЗИН
БЕГСТВО ТАЛОЙ ВОДЫ
Повесть в монологах
Михаил Резин в 1987 г. окончил Литературный институт имени Горького. До
института работал слесарем, служил в армии, добывал в Воркуте уголь, был
пожарником. Сейчас живет в г. Ижевске, преподает эстетику в ПТУ. Автор трех
прозаических книг. В периодической печати публикуется впервые.
Журнальный вариант.
Старик:
Я возьму тебя за руку, и мы пойдем, не оглядываясь. Не надо оглядываться.
Пусть пялятся нам вслед из миллиона окон и орут миллионом глоток. К счастью,
их почти не слышно за густеющими ветками. Только протяжно-скрежещущее,
раздраженно-устрашающее движение зубов. Они мобилизовали все свои зубы:
молочные и мудрости, вставные и запломбированные, гнилые и белоснежные,
кровоточащие и прокуренные, одинокие и в полных обоймах, острорежущие клыки и
стертые пеньки у самых десен. Ты говоришь, у тебя есть местечко, где спрятан
твой клад? Догадываюсь, это обыкновенные детские вещички: кукольный шиньон,
тряпочки, пуговицы, ржавая игла (ты в свое время не догадалась обернуть ее
промасленной бумагой - трогательная недальновидность начинающего жить),
фарфоровые остатки первоначально роскошного кукольного сервиза, пузырьки
из-под лекарств и духов, "игручие" пробки. Ты не раз бывала там, в своем
укромном местечке. Всегда удивлялся твоей способности (она есть еще у
нескольких знакомых мне детишек) выбираться из кольца, из неразрывного и
круглого мелькания и шипения колес, сосущих воду с непросыхающих дорог
присосками протекторов. "Под Зеленым корнем",- говоришь ты. Я понимаю, мне не
надо лишних разъяснений: корень порос мхом, это старый корень старого и,
видимо, мертвого дерева, которое выпало из своего гнезда, как зуб из десны, и
оставило яму с "Зелеными корнями" (метафорическое зрение детства). Конечно,
клад под "Зелеными корнями" - смехотворная и ни в коем случае не
удовлетворительная причина к бегству для тех, кто за окнами. Сами они никогда
бы не поддались на этот ничтожный (их глаза уменьшают, как перевернутые
бинокли) соблазн. Но как раз тут, злорадно и надменно гогоча над нами, они не
уловили первопричины нашего поступка. Мы уходим не к "к", а "от", суемудрые. В
конечном итоге мы уходим не к кладу, а от вас. Я не боец, не воин, выжегший в
себе или от рождения не имеющий того, что болит. У меня болит все. Я уязвим со
всех сторон. Муха, поднявшаяся с их жирного стола и толкнувшая в меня
суетливыми крыльями порцию воздуха, способна вызвать у меня дурноту и судорогу
омерзения. Атмосфера, которая прозрачна для их немыслимых построений, которая
не сгустилась и не почернела до черноты угольного нутра, кажется мне
изощренной предательницей, тайным недругом, возненавидевшим меня еще до моего
рождения. Их слова - тяжеловесные граненые гранаты - рвутся повсеместно и
всевременно, осколки искромсали мне уши, барабанные перепонки - посмотрите! -
превратились в шелестящие на ветру лохмотья. Оттого я часто и не слышу тебя,
малышка. Я не смогу отстоять тебя, защитить тебя, сражаться за тебя со всеми,
кто пожелает что-то с тобой сделать. Не смогу спасти от грубости идиотов и
циников, властолюбцев, женолюбцев, лизоблюдов, ревнивых жен и безумных
свекровей, от юнцов с рожами щелкунчиков и нетерпеливыми руками
гинекологов-самоучек, что промышляют душными - удушающими! - вечерами в тесных
и невыносимых, как шерстяной спортивный костюм в жару, переулках, проулках,
тупиках. От всех этих мясных мух города. Мне не уберечь тебя от изнурительной,
обворовывающей работы (



Содержание раздела